Институт пути и окрестности

Из глубин. История и воспоминания.

★★★

Станция Институт пути

Совершенно случайно разговорился с одним человеком, назовём его Геннадием, который оказался обладателем бесценной информации!

Всё дело в том, что его папа в середине-конце пятидесятых работал на станции "Институт пути" в качестве осмотрщика путей. А он, Геннадий, будучи в те времена подростком проводил большую часть времени на территории станции. Сохранилось несколько фото, которые мне довелось увидеть.

Самое интересное, что в те годы на станцию пригоняли время от времени много интересной техники, в том числе новинки локомотиво- и вагоностроения. Бывали паровозы, дизель-поезда, электровозы, в том числе, несколько французских, новые вагоны, в том числе, экспериментальные двухэтажные из ГДР. В одном из таких вагонов довелось прокатиться и Геннадию. Потому что испытания проходили под полной нагрузкой.  Была вместимость вагона, например, сто человек - вот эти сто человек и надо было найти. Приглашались в основном волонтёры из окрестных домов, пенсионеры и т.п. И их катали несколько часов туда-сюда до Слободки.

Пригонялось это для того чтобы испытать пути. Или, другими словами, инженеры смотрели, как ведёт себя нижнее строение пути (насыпь, шпалы рельсы) от воздействия на них того или иного подвижного состава.

Много по результатам тестов просто выбраковывалось, и ставилось клеймо непригодности для эксплуатации на железных дорогах СССР. Например двухэтажные вагончики были отклонены по причине их сильного воздействия на головку рельса. Слишком тяжелы были. Немцы, присутствовавшие на испытаниях, были сильно расстроены. Предлагали различные компромиссы. Но госкомиссия стояла на своём - не подходит!

Остаётся добавить, что испытания проводились как и на самой станции, так и на испытательном пути, т.е. единицы техники гоняли от станции до платформы Слободка.

Подопытным некоторое время был и сам легендарный мост. На его нижних конструкциях были укреплены множество датчиков, показания которых считывали располагавшиеся в небольшом кирпичном домике приборы. Сам домик находился справа по ходу в сторону платформы Отрадное. Почти на берегу Яузы.

Лаборанткой там работала очень добрая Майя Антоновна Бондарь, которая практически жила там же, хотя и имела квартиру на Вересковой. В домике помимо помещения, где находились приборы, была комната отдыха с чайником и плиткой. Там же стоял старенький приемник "Родина-47", который Майя Антоновна никогда не выключала, и диванчик, на котором всегда спал старый кот с собачьим именем Барбос. Отапливался домик буржуйкой, которую изготовили с учётом личных пожеланий Майи Антоновны в мастерских Института Пути. Даже в тридцатиградусные морозы в домике была невыносимая жара. Просуществовал этот отдел, а именно так он и назывался "Отдел мостовых испытаний", до 1972 года. Одним лишь приказом по Институту Пути было всё упразднено. Испытания перевели на один из других полигонов. Домик был закрыт, Майя Антоновна переведена в уборщицы. Через некоторое время оборудование изуродовали вандалы, в домике случился пожар. Майя Антоновна, увидев всё это своими глазами, получила сердечный приступ, и через пару месяцев её самой не стало.

Вот так вот ушла в историю одна из страниц жизни Института Пути.

Геннадий вспомнил, что было ответвление к карантину. После ручной стрелки с замком Мелентьева небольшой отрезок пути уходил вправо метров через 60 после моста и скрывался в зелени на территории карантина. Пути входили в деревянные ворота, которые имели габаритную окраску по бокам. Над воротами располагался прожектор, который освещал въезд на карантин и репродуктор, который всегда молчал.

Слева от ворот находилась маленькая будочка размером с телефонную, где по замыслу должен был находиться сторож. Но, естественно, там никого не было, и при желании можно было легко пройти на территорию карантина. В начале шестидесятых достаточно часто туда привозили животных. По непонятным причинам вагоны часто долго ждали разгрузки, и в городке Института Пути по ночам можно было услышать мычание, ржание, блеяние...

Было ли путевое развитие на территории карантина, Геннадий не знает. Неоднократно из карантина в городок приезжал мужичок на ручной дрезине. Он забирал пищевые отходы от жителей и из столовой. К назначенному времени на станцию приходил народ с вёдрами и сливал помои в огромный бак, находившийся на дрезине. Когда бак наполнялся, мужик уезжал обратно. Также он принимал ветошь по 7 копеек за килограмм. Ну, если с помоями всё ясно -они предназначались для скармливания животным, то для каких нужд использовалось тряпьё-загадка!

Возле станции Институт пути располагались: газетно-журнальный киоск, ларёк "Газвода", галантерейный ларек, где наряду с галантереей можно было купить конфеты, махорку и папиросы. Продавцом там работал одноногий дедок, все звали его Пинтяшин. Имени никто даже и не знал, а ему нравилось, что его называют по фамилии. Самое интересное, что Пинтяшин не пользовался костылями или протезом. А вприпрыжку на одной ноге (!) добирался домой. Жил он в доме "с балконами".

Начальником станции Институт пути в пятидесятые годы и до начала шестидесятых был Борис Иванович Синявский (1929-2003). Человек этот был из потомственной семьи железнодорожников, настоящим фанатом своего дела, ставящим на первое место в жизни именно свою работу. Бывали моменты, что он жил в буквальном смысле на станции сутками, в своём кабинете. Квартира у него была в доме, который был снесен недавно (тот, где был магазин на первом этаже). Борис Иванович был человеком очень ответственным и подтянутым. Всегда носил галстук и костюм, а во время исполнения служебных обязанностей - черную железнодорожную форму с натертыми до ослепительного блеска пуговицами и фуражку. Одно время он пытался организовать в школе кружок юных железнодорожников, но что-то у него не получилось, хотя желающих среди детворы было хоть отбавляй! Синявский знал лично всех работников станции, был для всех другом, но при этом в меру строгим. Был знаком со всеми машинистами электропоездов, всегда интересовался, как поживает ветка, иногда садился в кабину и лично объезжал весь маршрут, чтобы оценить обстановку на ветке.

В начале шестидесятых Борис Иванович неожиданно стал плохо видеть и его, как негодного для исполнения своих обязанностей, отправили на пенсию. Он очень сильно переживал за это, ведь он лишился своей любимой работы. А на его место был поставлен другой человек, настолько ко всему безразличный, что его имени и не сохранилось в памяти. По крайней мере в памяти Геннадия. Но он долго не проработал. Началась текучка кадров. Начальники станции стали меняться чуть ли не по нескольку раз в год. На станции начались бардак и бесхозяйственность. Борис Иванович все равно не переставал следить за судьбой станции и каждый день с балкона своей квартиры оценивал обстановку на станции, благо был неплохой вид с его третьего этажа.

Когда пришло известие о сносе станции и закрытии ветки, Борис Иванович ездил в МПС, пытаясь при помощи своих старых знакомств и связей повлиять на чиновников и доказать, что это необдуманное решение, что ветка нужна, что она перспективна. Но его никто не слушал. Результат мы теперь видим все с вами!

Когда закрыли движение, многие видели одиноко сидящего на лавочке на платформе Бориса Ивановича. Он сильно постарел и из вечно подтянутого мужчины превратился в быстро стареющего, скрюченного старикашку. Он очень переживал за происходящее, и всем говорил, что, если бы он продолжал работать, то не допустил бы закрытие ветки. Но увы...

В дни, когда начали выкорчёвывать рельсы, кто-то видел, как Борис Иванович стоял неподалёку и у него текли слёзы.

Своим трём дочерям он завещал после смерти пронести его гроб вдоль того места, где была станция. Говорят, что его просьба была исполнена. Похоронили Бориса Ивановича на кладбище в Перепечине. В день похорон прошёл полосой дождь. И именно по городку Института пути. Городок как будто бы плакал... На похоронах присутствовали многие старожилы городка в том числе и Геннадий.

Путеец,

12-19.02.2007

Городок Института Пути